Анархисты торгового флота

14 Ноября 2014

Автор: Вячеслав Азаров

23 октября (9 октября по ст. стилю) 2014 г. исполнилось ровно 100 лет окончанию наиболее громкого судебного процесса за всю историю Одессы, - над 70 моряками, членами подпольного профсоюза «Союз черноморских моряков» (СЧМ). Никакие иные движения, зародившиеся в нашем городе в период Российской империи и Советского Союза, так не влияли на политику государства, как СЧМ. Деятельность профсоюза и ее пресечение затронули рабочие массы и правительства России, Европы и Северной Африки. И ниже я попытаюсь лишь вкратце очертить эту славную эпопею, весомую роль в которой сыграли одесские анархисты.

К сожалению, в архивах можно обнаружить минимум материалов касательно профсоюза. По данным историка В. Белякова, в Одессе хранятся воспоминания бывшего «выборного» судовой команды парохода «Инженер Авдосков» И.Ф. Иващенко. Там высказано предположение, что все 98 томов судебного процесса по профсоюзу, хранившиеся в Истпарте, были уничтожены в годы Великой Отечественной войны [5, с. 73]. Поэтому основным и наиболее доступным материалом по истории СЧМ остаются воспоминания его непосредственных участников.

* * *

Началась эта история в 1905 г. с первых попыток создания «Регистрации судовых команд Черноморского торгового флота» (регистра очередности найма моряков). По воспоминаниям председателя профсоюза Михаила Адамовича, моряки и портовая масса Одессы получили сильный политический толчок в июне от прихода в порт восставшего броненосца «Потемкин». Они сочувствовали мятежникам, и подошли на пароходе «Эмеранца» снабдить углем броненосец, где им был устроен митинг[4, с. 31-32].

Тогда же летом прошла первая забастовка моряков против «Русского общества пароходства и торговли» (РОПиТ). В результате администрация пароходства создала подконтрольный себе профсоюз «Регистрация». Но на революционной волне некие анархисты и эсеры взбунтовали профсоюз и вывели его из-под контроля РОПиТ [2, с. 206-208]. Администрация закрыла «Регистрацию» и стала «закручивать гайки», - начались снижения жалования, ухудшение условий работы, мордобой со стороны офицеров. Именно о рабском труде на пароходах РОПиТ была сложена старая моряцкая песня «Раскинулось море широко», которую позже исполнял Утесов.

Моряки продержались до маевки 1906 г., во время которой на склонах Ланжерона был избран стачечный комитет во главе с Адамовичем, куда вошел также в будущем известный одесский анархист, а тогда эсер, осетин Махар Боцоев [14, с. 19-21].

Для Одессы того времени было характерно плотное сотрудничество, и даже смешение всех сил революционного подполья. Здесь показателен пример семьи социал-демократа М. Гельмана. Его старший брат был одним из видных меньшевиков, жена брата – эсеркой левого толка, брат этой жены – большевиком, а сестра – анархисткой [14, с. 5].

В таком контексте складывалась и деятельность Адамовича. По мемуарам эсдека А. Сухова, в 1903 г. в Европе он примкнул к анархо-синдикализму, и «в сущности, остался верен ему в последующие годы». На родине, в Екатеринодаре, где анархистов тогда не было, он предложил свои услуги Северо-кавказскому союзу социал-демократов, что «на определенных условиях было принято» [14, с. 14]. И в Одессе 1906 г. Сухов вспоминал споры, в которых «защитником некоторых положений анархизма был сам Адамович» [13, с. 2].

Стачка вспыхнула 12 мая, когда по гудку п/х «Чихачев» все команды судов, стоявших в Одесском порту, сошли на берег. Она длилась 42 дня и вызвала общее сочувствие одесситов. В помощь морякам собирали деньги грузчики порта, интеллигенция и даже солдаты гарнизона. Полиция устроила охоту на «выборных» от судовых команд и членов стачкома и арестовала часть из них, включая Боцоева. Но 24 июня пароходство, понесшее колоссальные убытки, пошло на уступки морякам. Охранка отказалась выпустить лишь Боцоева, арестованного как боевика. Перед Адамовичем встал нелегкий выбор: продолжать забастовку, пока не отпустят Боцоева, или остановиться на достигнутом. Команды устали, ресурсы были исчерпаны, и продолжение забастовки означало бы ее провал. Поэтому Адамович пожертвовал Боцоевым ради легализации профсоюза [3, с. 94-95, 98-100].

Легальная «Регистрация» получила решительное влияние на трудоустройство в Черноморском торговом флоте. Она стала настолько авторитетным профсоюзом, что Адамовича и секретаря «Регистрации» эсдека Александра Яковлева пригласили в Петербург, участвовать в работе Особого совещания при Госсовете, - Комиссии сенатора Карницкого, которая разрабатывала проект Уложения о торговом мореплавании [17, с. 37].

Однако администрация РОПиТ не смирилась со своим поражением и влиянием профсоюза. Воспользовавшись отсутствием его лидеров, в ноябре 1906 г. пароходство снова закрыло «Регистрацию». При поддержке националистов из «Союза русского народа» (СРН) администрация также начала локаут, - перерегистрацию членов команд для увольнения всех революционных элементов и замены их черносотенцами.

С 20 ноября 1906 г. моряки ответили новой стачкой. Сначала встали пароходы «Кавказ», «Крым», «Херсон», «Николаев». А на следующий день делегатские сборы от команд всех судов, стоявших в Одесском порту объявили всеобщую забастовку [16, с. 91]. Но властям удалось обезглавить стачком. Адамович сначала вел в столице переговоры с хозяевами пароходства, куда входили первые лица государства, вплоть до великих князей. Но, по возвращении в Одессу, он был сразу арестован и участия в забастовке не принимал. К середине декабря стачком стал проигрывать. Хотя 5 тыс. моряков бастовали, штрейкбрехеры из СРН заменили их на судах, и пароходство парализовано не было [17, с. 47, 56].

Тогда стачком решил привлечь в свой состав представителей партий, в том числе, анархистов. По словам Яковлева, с самого открытия профсоюза вокруг него широко развили работу политические партии, особенно эсеры и анархисты разных оттенков. Ими было организовано много кружков, которые представляли внушительную силу, там усиленно дебатировались программные вопросы, и шла политико-воспитательная работа. Подключение к забастовке этих кружков дало ей новый импульс, а также сочувствие портовых грузчиков и судоремонтных рабочих [17, с. 24-25, 52].

Так членом стачкома «Регистрации» стал Даниил Новомирский, и в борьбу включилась созданная им первая в империи анархо-синдикалистская организация – Южно-русская группа анархистов-синдикалистов (ЮРГАС) «Новый мир» [9, с. 266]. Группа состояла из моряков, портовых грузчиков, судоремонтных рабочих и имела свою боевую дружину в 35 чел. Близкий крах забастовки склонил моряков к экономическому террору, который стачкому предложили анархисты. Его целью было запугать пассажиров и грузоотправителей, чтобы те перестали пользоваться услугами РОПиТ, и администрация пошла на уступки бастующим [17, с. 58, 61]. Эсдеки выступили против этой тактики и в знак протеста вышли из стачкома, который возглавили анархисты.

ЮРГАС развернула кампанию террора против судов и капитанов. Так 5 декабря 1906 г. матрос-анархист Александр Лаврушин организовал взрыв на лайнере «Император Николай II». Затем был взорван пароход «Аю-Даг»  [7, с. 342]. А 18 декабря 12 боевиков-анархистов во главе с капитаном Порфирием Сулеймовским напали на стоявшие в порту суда «Григорий Мерк» и «Королева Ольга» [1]. Наиболее громким терактом стал в январе 1907 г. взрыв «Григория Мерка» - крупнейшего лайнера РОПиТ, открывавшего линию Одесса – Нью-Йорк. Боевик ЮРГАС Илларион Ларионов взорвал машинное отделение лайнера на выходе из гавани, что мог наблюдать весь город [9, с. 266-267].

Сулеймовский же 15 января прямо на выходе из дома градоначальника застрелил капитана п/х «Цесаревич Георгий» М. Сенкевича. После чего набор капитанами штрейкбрехеров был свернут, и пароходы встали. Акции анархистов перекинулись и на город. В ответ на казнь двух членов ЮРГАС они провели акцию устрашения полиции. Силами всей боевой дружины анархисты пытались одновременно расстрелять полицейские посты в целом районе, где были пойманы их товарищи. Эта операция повергла полицию в панику, «городовые на постах дрожали при появлении всякого молодого человека» [9, с. 268-269], подозревая, что это за ними идет анархист.

И все же моряки проиграли. Полиция усилила посты в порту, полностью перекрыла материальную помощь бастующим, арестовала многих моряков. Но в конце забастовки в феврале 1907 г. анархисты все же добились обратного принятия на службу почти всех забастовщиков, покинувших свои пароходы. Когда капитан Н. Золотарев отказался принимать их назад в команду, он был убит анархистами, что заставило остальных капитанов капитулировать [17, с. 70-71].

В рамках этой борьбы, в Египте объявился и Боцоев. Трое русских моряков пытались в Александрии взорвать торговое судно, но 13 января 1907 г. были арестованы. По докладу русского консула А. Смирнова, глава заговорщиков – «Мишка» Боцоев, бывший матрос торгового флота, был осужден в Одессе на ссылку, но бежал в Александрию [15, с. 92].

В среде эмигрантов и иностранных рабочих вспыхнули волнения в защиту арестованных. Так 19 января 1000 демонстрантов передали протест британскому консулу, затем они ворвались на лайнер «Император Николай II» в поисках арестованных. На следующий день уже несколько тысяч рабочих пришли под русское консульство и сорвали герб империи. Миссию отстоял отряд в 150 полицейских. Демонстранты хотели прорваться к тюрьме Аль-Хадра и освободить моряков, но солдаты их отбили. Затем беспорядки перекинулись на Каир, где русское консульство пришлось защищать кавалерией [15, с. 91]. Протесты в двух городах продолжались неделю, пока 27 января арестованных спецпоездом не перевезли в Порт-Саид и на п/х «Корнилов» отправили в Россию [5, с.54].

Роль анархистов ЮРГАС в забастовке «Регистрации» придала им такой авторитет, что первая половина 1907 г. стала пиком массовости этой организации. Усилиями Петра Малиновского, Петра Грынько, а также учителя Никитина группа развила свою работу на обширный сельский район вокруг Одессы, Голты (совр. Первомайск), Тирасполя, Херсона. В указанных городах и в Кишиневе были созданы филиалы «Нового мира» [9, с. 271]. Названное его лидером число членов ЮРГАС около 5 тыс., - явное преувеличение и может быть сравнимо лишь с числом моряков «Регистрации», бастовавших под руководством анархистов. Но, без сомнения, «Новый мир» был крупнейшей анархической организацией своего времени.

Однако экспроприация на  пароходе «София» 1 июля 1907 г., где было взято 51 тыс. руб., стала для группы роковой. По делу о нападении на «Софию» прошла волна арестов боевиков ЮРГАС. Был схвачен и сам Новомирский, что привело к распаду ядра группы. Сулеймовский, Гринько, Ларионов и другие активисты были пойманы и казнены. Лаврушина арестовали 22 октября 1907 г., но из-за отсутствия улик он отделался легко – был выслан на 3 года в Туруханский край за принадлежность к анархистам [6, с. 24].

Из-за арестов видных эсдеков и анархистов с конца 1907 г. наибольшее влияние на моряков получают эсеры. Они первые отправили в Александрию некоего «товарища Николая», который через приходившие в порт суда пытался наладить связь с южно-русскими ячейками своей партии (ПСР) и организовать доставку литературы. Николай приобрел связи среди моряков и стал приглашать их на собрания в помещении кружка оттоманских анархистов. На этих собраниях Николай сблизился с кочегаром Владимиром Чернявским, в будущем, - одним из лидеров одесских анархистов. А тогда, в 1908 г. он был арестован в Одесском порту за провоз нелегальной литературы и сослан на поселение в Сибирь [6, с. 25-26].

Весной 1909 г. моряки сами попытались воссоздать «Регистрацию». Начальник Одесского охранного отделения докладывал, что после снижения на 50% содержания судовых команд РОПиТ, среди матросов начали агитацию эсдеки, эсеры и анархисты-коммунисты. Собрание делегатов от судов и порта прошло 17 марта на Пересыпи с участием этих партий и постановило готовить забастовку к маю с требованием восстановления профсоюза. Но охранке был известен ход приготовлений настолько точно, что ей удалось арестовать и выслать всех ее руководителей задолго до начала забастовки [10, с. 15].

Новую забастовку моряков 1911 г. готовили одесские и заграничные (Александрия, Константинополь) ячейки эсеров и анархистов. В ее стачком вошел и бежавший из Туруханского края анархист Лаврушин. Как боевой ветеран профсоюза, он пользовался среди моряков большой популярностью. Под влиянием Лаврушина и ячейки эсеров в Константинополе во главе с Александром Мгебровым, стачком принял решение перейти к террору против судов и лиц судовой администрации, если пароходства не пойдут на уступки. Забастовка удалась наполовину, она была закончена по обещанию судовладельцев соблюдать соглашение 1906 г. Но потом весь стачком арестовали [6, с. 28].

После этой неудачи моряки стали искать старых организаторов для воссоздания своего профсоюза, и нашли Адамовича [4, с. 41]. После его ареста в качестве председателя «Регистрации», он был сослан в Вологодскую губернию, оттуда бежал в Екатеринодар. Там, в рамках «Комиссии по освобождению из тюрьмы политических арестантов» Адамович тесно сотрудничал с местной группой анархистов-коммунистов. Но после ликвидации полицией групп анархистов и эсдеков, члены этой Комиссии скрылись, и Адамович бежал за границу. В 1910-1911 гг. он работал секретарем Мюнхенской группы РСДРП [6, с. 32, 207], где окончательно перешел на социал-демократические позиции.

Тогда же, в ноябре 1911 г. в Константинополе возникла Инициативная группа эсеров Мгеброва, которая начала работу по воссозданию профсоюза под новым именем «Союз черноморских моряков». С приездом Адамовича в январе 1912 г. и его помощника по «Регистрации» эсдека Яковлева Инициативная группа была преобразована в Заграничный центр (ЗЦ), главным рупором которого стала газета «Моряк» [4, с. 44] под редакцией Адамовича. И в группу и в ЗЦ входил соратник Мгеброва по кавказской ссылке и бегству из нее Давид Едиткин (Скиталец) [6, с. 107], тогда эсер, а в будущем известный анархист. Со ссылкой на архив УСБУ в Одесской области историк В. Савченко утверждает, что в руководящее ядро СЧМ вошли также матросы Степан Шахворостов и Иван Борзенко-Москаленко [12, с. 178], - в 1917 г. видные деятели анархического движения в Одессе.

Проходившие Босфор пароходы принимали газету и распространяли ее в портах прибытия. Эмиссары Центра объезжали порты Черного и Азовского морей, налаживали связи с командами судов и портовыми рабочими, а также с речными линиями Волги, Дона, Днепра, Буга, Днестра и Дуная [6, с. 35]. Членами профсоюза выступали не отдельные моряки, а судовые команды, которых в СЧМ представляли «выборные».

Конец весны – начало лета 1912 г., - период наивысшего расцвета СЧМ. Уже в мае 1912 г. в профсоюз входили команды 80, а к августу, - свыше 100 пароходов. Основное число судов, чьи команды входили в СЧМ, было из РОПиТ. Также были пароходы из Российского страхового и транспортного общества, Северного общества, наливные и частные пароходы, и, наконец, некоторые суда Добровольческого флота, где была наиболее жесткая дисциплина. Примыкали и суда Русско-Дунайского пароходства [6, с. 48]. По данным охранки, наиболее организованные и распропагандированные команды, переправлявшие литературу в Одесский порт, были на пароходах «Чихачев», «Иерусалим», «Королева Ольга», «Корнилов», «Лазарев», «Афон»  [16, с. 226].

Профсоюз работал в Одессе, Севастополе, Керчи, Тирасполе, Николаеве, Херсоне, Мариуполе, Аккермане (совр. Белгород-Днестровский), Измаиле, Рени, Новороссийске. Но основная агитация моряков была переведена подальше от русской охранки, - в иностранные порты. Для чего были созданы закордонные базы СЧМ в Галаце, Варне, Афинах, Солониках, Александрии [12, с. 177]. Была установлена связь и с потемкинцами, проживающими в румынских портах Дуная и организованы из них группы содействия. Потемкинцы же устраивали явки и содействовали переходам через румынскую границу для работников СЧМ [6, с. 42]. В Одессе, Батуми, Мариуполе, Варне и Марселе работали уполномоченные профсоюза [16, с. 224].

Но период расцвета СЧМ, превращения его в крупную общественную силу, стал и временем ожесточенной борьбы партий за контроль над ним. Особое внимание работе профсоюза уделяли первые лица российской социал-демократии.

Лев Троцкий подробно изучал «Моряк» и пытался влиять на его редакционную политику. Так в письме от 19.07.1912 г. он требует борьбы с анархическими настроениями. Для этого Троцкий предлагает создание штаба из моряков-эсдеков, которые «сорганизовали бы становой хребет Союза». Редакция «Моряка» также поддерживала тесные связи с Центральным бюро РСДРП за границей во главе с Г. Чичериным.  Наконец, из кассы «Красного Креста» профсоюза производились выплаты сосланным депутатам фракции РСДРП 2-й Государственной Думы. Между тем, только на 9 пароходах из 100 были группы социал-демократов [6, с. 45, 56, 61-62, ]. И такое несоразмерное влияние РСДРП на профсоюз вызывало недовольство у анархистов и радикальной части эсеров.

С ростом же влияния Адамовича и Яковлева в Заграничном Центре, эсер Мгебров был обвинен в «полуанархическом максимализме» и начал терять позиции в профсоюзе. В ответ он с помощью команд п/х «Королева Ольга», «Чихачев», «Император Николай II» стал распространять слухи, что Адамович и Яковлев ведут в Центре политику отстранения эсеров от дел СЧМ, и стремятся превратить его в филиал РСДРП. Адамович и Яковлев обратились за поддержкой к Шалве Натадзе, - официальному представителю ПСР в Константинополе, входившему в состав Центра. Тот попытался выступить на собрании судовых команд, но Мгебров назвал его самозванцем, и собрание едва не перешло к поножовщине [6, с. 50].

Для противостояния эсдекам Мгебров вступил в союз с анархистами. Совместными усилиями эсеры-максималисты и анархисты продвигали в моряцкой массе лозунги прямого действия, акций против судовой администрации, взрывов пароходов и экспроприаций на судах. В результате этой агитации у моряков СЧМ все более нарастали анархические настроения [6, с. 50].

Конфликт вылился в жаркую полемику на страницах «Моряка», где наиболее популярный среди команд анархист Лаврушин схлестнулся с Яковлевым, а поддержавший эсдеков Натадзе – с Мгебровым. Яковлев написал статью «Анархисты» (опубликована не была), в которой прямо рекомендовал матросам вышибать анархистов из команд. Якобы «они пользуются нашей организацией для создания собственной. Они обещают активнее других бороться. Они разрушают нашу организацию изнутри. Они вызывают усиленные полицейские гонения». Яковлев требовал вышибать из организаций прежде всего анархистов не-моряков, имея в виду Владимира Мирского, который из Александрии прислал протест на травлю анархистов и организовал письмо команды п/х «Чихачев», требовавшей закрытия «Моряка», как «буржуазной и узко-партийной газеты»  [6, с. 51, 117].

Кроме резолюции «Чихачева», в редакцию «Моряка» стали поступать угрожающие письма, вплоть до требований отставки руководства Заграничного Центра, ревизии его дел и кассы редакции. В поддержку Мгеброва выступила также некая одесская «береговая группа» ПСР. Надо думать, этот союз образовался через Онисима Элика, эсера и старого участника «Регистрации», который в Одессе примыкал к группе анархистов-синдикалистов Лаврушина [6, с. 52, 55, 81].

Потом анархисты от слов перешли к делу. Во главе с политэмигрантом Павлом Сумецким они совершили в Варне ночной налет на типографию, где печатался «Моряк», рассыпали гранки и украли набор. Сумецкий вел анархическую агитацию на русских пароходах, заходивших в Варну, был связан с анархистами СЧМ и Заграничным Центром. Но пойманный болгарами при нападении на типографию, он был исключен из профсоюза [6, с. 52].

 Обстановка предельно накалилась, и 28 июля 1912 г. собрание команд п/х «Иерусалим», «Лазарев» и «Ростов», стоявших на стороне Адамовича и Яковлева, постановило полностью передать под их контроль газету «Моряк». В ответ сторонники Мгеброва и анархистов, - команды п/х «Чихачев», «Королева Ольга», «Великий князь Алексей» и «Принцесса Евгения Ольденбургская», - вынесли резолюцию о недоверии Адамовичу и Яковлеву. Наконец, последней каплей стал отъезд Адамовича в Вену на Конференцию РСДРП, которая открылась 26 августа, и целью которой было «сплочение социал-демократических элементов» для обеспечения планомерного выступления партии на выборах в IV Государственную думу [6, с. 54-56]. Анархисты и максималисты естественно могли увидеть в этом полное подчинение СЧМ влиянию РСДРП.

Тем более что по возращении Адамовича 27 августа в Константинополе было проведено большое собрание «выборных» от судовых команд, которое проголосовало против вхождения Мгеброва в новый состав редколлегии «Моряка» и полностью отдал ее под контроль эсдеков. А когда Мгебров выразил протест, собрание вообще исключило его из СЧМ и вынесло окончательное решение на суд экипажей. Те отказались утвердить это решение, а три парохода, находившихся под особым влиянием Мгеброва и анархистов, - «Королева Ольга», «Одесса» и «Николай II», - выразили Центру и своим выборным открытое недоверие. После таких обвинений, 5 сентября 1912 г. ЗЦ сложил свои полномочия. Моряки не ожидали такого поворота, и на самих пароходах разгорелась ожесточенная борьба между сторонниками Адамовича и Мгеброва с анархистами [6, с. 64].

Исход борьбы был решен провалом анархического подполья в Одессе. Еще в июне 1912 г. под влиянием анархистов, проведших в стачком порта Лаврушина, началась забастовка в Одесском доке РОПиТ. Но с помощью провокатора Георгия Стааля, внедрившегося в ряды анархистов, охранка в августе поголовно арестовала всю группу Лаврушина. После известий об этом провале свою резолюцию о недоверии Центру отозвали команды «Королевы Ольги» и «Чихачева». Затем ряд других пароходов передал в ЗЦ просьбу вернуться к работе. Окончательный удар по Мгеброву нанесло письмо ЦК эсеров, который осудил его максимализм и предложил ему оставить работу в СЧМ, после чего он покинул Константинополь [6, с. 65, 77].

Но за разгромом анархистов в Одессе серия провалов обрушилась и на судовые команды СЧМ. Царская охранка провела большую работу по внедрению провокаторов в ячейки, а упомянутый Стааль, кочегар с п/х «Иерусалим», даже крутился при Заграничном Центре. Как следствие, - в Батуми, Керчи, Севастополе, Новороссийске прошли повальные аресты [6, с. 53, 65, 122]. Причем, есть основания полагать, что провалы в СЧМ были связаны с разгромом подпольной организации военных моряков Черноморской эскадры.

Так по донесению жандармского полковника П. Заварзина от 27.02.1913 г. СЧМ вел пропаганду среди моряков не только коммерческого, но и военного флота, посещающих Константинополь и Александрию, где расположены его зарубежные центры. Адамович опровергал эти данные, указывая, что целенаправленной работы среди военных моряков не было. Контакты поддерживали лишь некоторые активисты профсоюза. Например, в Греции через эсдеков с канонерской лодкой «Уралец». Или в Александрии представитель ЗЦ вел пропаганду среди моряков зашедшего в порт крейсера «Олег» [4, с. 48, 50-51].

Но уполномоченный СЧМ в Варне эсдек Евгений Волков дополнял, что с военными моряками Черноморской эскадры и с частями Севастопольского, Феодосийского и Одесского гарнизонов поддерживали связи бывшие потемкинцы, проживавшие в Болгарии и Румынии. Которые, напомню, тесно сотрудничали с СЧМ. Кроме того, еще весной 1912 г., во время посещения эскадрой порта Варна, представители СЧМ наладили связь с машинными командами крейсеров «Иоанн Златоуст» и «Евстафий». Там служили несколько бывших харьковских и московских рабочих, участников революции 1905-1906 гг. После чего начал разрабатываться план восстания на Черноморской эскадре [6, с. 81-82, 86].

Причем, Волков же указывает, что во главе проваленной в августе революционной организации на Черноморской эскадре стояли машинные команды указанных крейсеров «Иоанн Златоуст» и «Евстафий», которые были арестованы в полном составе. А наиболее разагитированным оказался экипаж крейсера «Кагул» - переименованного «Очакова», бывшего в 1905 г. очагом восстания лейтенанта Шмидта. В Севастополе по этому делу было арестовано 113 моряков, большинство из которых позднее по приговору военно-полевого суда было расстреляно [6, с. 82-83, 86].

Наконец, с военными моряками Севастополя поддерживал связь через Одессу Николай Никифоров, бывший ученик Севастопольской минной школы, который бежал с крейсера «Барсук». От имени ЗЦ эти связи курировал Едиткин. А сам Никифоров вместе с Эликом примыкали к группе анархистов-синдикалистов Лаврушина. Но во время провала группы 21 августа 1912 г. он также был арестован [6, с. 80]. Анахронизм лишь в том, что историк «Очакова» Р. Мельников относит основные аресты на Черноморской эскадре в Севастополе не на август, а на июнь-июль того же года [8, с. 122]. Поэтому вопрос, чьи провалы потянули за собой остальные, остается открытым. Но вполне очевидно, что разгром военного заговора в Севастополе и массовые аресты в СЧМ взаимосвязаны.

Когда же искаженные слухи об августовских событиях в Севастополе (якобы поднятом восстании на эскадре) достигли Босфора, команды стоявших там канонерок «Донец» и «Кубанец» прислали делегатов в Заграничный Центр. Те предложили возглавить захват кораблей и идти на них на помощь мятежникам [4, с. 51]. ЗЦ решил подождать несколько часов, не будут ли опровергнуты слухи о восстании. А если все подтвердится, лидеры СЧМ собирались явиться вооруженными на «Кубанец» - Адамович и Едиткин и на «Донец» - Яковлев и Волков. Чтобы принять на них команду и вести канонерки на Севастополь. Но через несколько часов напряжения пришли известия о провалах восставших [6, с. 87-88].

По поводу же арестов в СЧМ Заварзин докладывал, что агентурой удалось подойти к центру профсоюза, что позволило в пределах Черного моря нанести ему жестокий удар. Но он указывал, что спокойствие не настанет, пока не будут разгромлены базы СЧМ в Константинополе и Александрии. Для окончательного решения данной проблемы Заварзин предлагал дипломатическое давление и задержание актива профсоюза силами МИД, вплоть до посылки в Турцию и Египет летучих отрядов жандармерии из Одессы. Самого Адамовича в Константинополе едва не схватили, когда он проходил слишком близко от русского консульства. Причем, даже группы филеров были туда отправлены для ареста членов ЗЦ. Но турецкие власти воспрепятствовали их самоуправству в своей столице, и консульству даже с помощью филеров не удалось провести аресты [4, с. 49, 52].

Волков подозревал в серии провалов людей Мгеброва, якобы они стали агентами охранки и провокаторами. Но именно союзники Мгеброва, - анархисты, - подверглись наибольшему разгрому полицией. Поэтому с тем же основанием можно подозревать, что в борьбе за влияние в СЧМ сами эсдеки сдали охранке своих конкурентов. Во всяком случае, Волков сам отмечает, что утвержденный в мае 1912 г. уполномоченным Заграничного Центра в Одессе эсдек Иван Сергиенко потом оказался агентом охранки [6, с. 39, 66]. А ведь именно с Одессы уже через два месяца, в августе начались провалы СЧМ.

Между тем, охранка добралась и до членов ЗЦ, - 12 октября 1912 г. в Батуми был арестован Едиткин, а 19-го – взяли Яковлева [6, с. 96]. Кроме того, в ноябре Натадзе умер от заражения крови. В итоге, устранив анархо-максималистскую оппозицию в СЧМ, у самих эсдеков Заграничный Центр распался, в нем остались лишь три сотрудника. К тому же начавшаяся в октябре Первая Балканская война Болгарии, Греции и Сербии против Оттоманской империи почти отрезала Константинополь от всего мира и сильно затруднила работу с судовыми командами. Поэтому социал-демократам профсоюза снова пришлось просить помощи у анархистов.

Заграничный Центр был вынужден перебраться подальше от войны и блокады, - в Александрию, где для него подготовил базу второй по авторитетности после Лаврушина анархист в СЧМ Владимир Мирский. Этот человек не был матросом, называл себя «народным русским поэтом» и имел авантюристичный характер. Например, будучи высланным из Европы за деятельность против правительств Италии и Франции, он в декабре 1911 г. явился к русскому консулу в Египте, представился дворянином Терским и получил материальную помощь. Или при аресте он представился гражданином Аргентины Мириниоло и заявил, что не подлежит аресту русскими властями [6, с. 114-115].

Мирский начал сотрудничество с СЧМ летом 1912 г., вел агитацию на судах, заходивших в Александрию, собирал с команд взносы на «Моряк» и профсоюз. Но после организации им письма команды «Чихачева» с требованием закрыть «Моряка», ЗЦ прекратил связь с Александрией. И возобновлена она была лишь после того, как Мирский на пароходах, заходивших в этот порт, выступил против отставки Заграничного Центра и тем самым расколол сторонников Мгеброва. После этого по просьбе Адамовича он подыскал в Александрии типографию и наборщика для издания «Моряка», а также место для собраний, - «Клуб оттоманских анархистов». Этот клуб еще со времен Боцоева 1907 г. был местом встречи русских матросов со всех морей. Здесь они читали нелегальную литературу и общались с политэмигрантами [6, с. 117-118].

В Александрию заходили русские суда из морей Европы и Дальнего Востока. Откуда возникла идея сделать здесь центр Всероссийского объединения моряков. Его первые попытки Адамович предпринял еще осенью 1906 г., когда в Петербурге, в рамках Комиссии Карницкого, работал над проектом Уложения о торговом мореплавании. Для работы с Комиссией были приглашены также и делегаты моряков Архангельска, Риги, Петербурга, Баку и Астрахани, которым Адамович и предлагал эту идею [17, с. 37-38, 42]. Позже, уже в марте 1912 г. Яковлев по поручению ЗЦ объезжал «внутренние линии» морей и рек империи и восстанавливал эти связи. После чего в Центре возникла идея не только объединить всех моряков и речников торгового флота, но и распространить организацию на портовых рабочих, речных грузчиков, рабочих адмиралтейств и доков [6, с. 69].

Именно в таком формате уже осенью 1912 г. и велась подготовка к созданию Всероссийского союза моряков (ВСМ). С сентября пошло сближение с Каспийским союзом моряков (КСМ). Договор о созыве в Александрии объединительного совещания для создания общего руководящего органа СЧМ-КСМ был подписан 12 октября. К тому же Каспийский союз вели эсеры, которые распространяли свое влияние на все пароходы Волги, ее притоков и далее, - вплоть до Невы. Возникли связи с Украинской СД «Спилкой», влиявшей на судовые команды речников Днепра [6, с. 68, 72-73, 127].

В ноябре частью создающегося ВСМ признал себя Антверпенский союз моряков-эмигрантов. Он помог наладить связи с Балтикой и даже с Белым морем. Сношения осуществлялись через «выборных» от пароходов, совершавших океанские переходы между Балтикой и Черным морем. Стали возрождаться связи СЧМ с Азово-Черноморским бассейном (Батуми, Мариуполь, Николаев). Появились контактные лица и базы профсоюза в Роттердаме, Антверпене, Гулле, Марселе, Константинополе, Констанце, Галаце, представительство СЧМ в Брюсселе. Снова завязались связи с пароходами Добровольческого флота, доставлявшими воззвания и номера газеты в порты Южной Америки и Филадельфию, где осели русские моряки-эмигранты. С пароходами Восточно-Азиатского общества «Моряк» уходил во Владивосток [6, с. 121, 124, 131, 169, ].

Моряки также распространяли в портах России множество нелегальной литературы. Из анархических изданий это были: «Земельная программа анархистов-коммунистов», листовка «Религия – язва», «Альманах – сборник по истории анархического движения в России». И газеты: «Хлеб и воля», «Черное знамя», «Буревестник», «Рабочий мир» [6, с. 215].

В Александрии же 14-22 февраля 1913 г. прошла объединительная конференция моряков торгового флота. Она дала официальный старт созданию Всероссийского союза моряков, начала формировать общий руководящий орган и утвердила устав профсоюза [6, с. 171]. Стратегия ВСМ предусматривала такие этапы. Закрепить нелегальную структуру организации во всероссийском масштабе. Вызвать всеобщую забастовку на водном транспорте с требованием легализации всероссийского профсоюза моряков. Наконец, вовлечь в забастовку более широкие массы и превратить ее в общее пролетарское выступление за свободу союзов и коалиций [4, с. 45].

Волков писал об авторитете и удельном весе, который в 1912 г. получил СЧМ в глазах всех социалистических партий России, а также в руководящих кругах Международного Профессионального движения. Тогда он уже вошел в Интернациональный Союз транспортных рабочих. Поэтому вопрос объединения рассматривался даже шире, - что Заграничный Центр от имени набравшего силу и авторитет профсоюза выступит с предложением к политическим партиям и наиболее сильным профсоюзам России с целью проведения за границей конференции для заключения их политического блока [6, с. 92-93].

Первую подготовительную стачку конференция назначила на лето 1913 г. Причем, от п/х «Ростов», который всецело находился под влиянием анархистов Лаврушина, кочегар Иван Костенков призывал так готовиться ко всеобщей морской забастовке, чтобы большинство товарищей было вооружено. Тогда с такой боевой организацией успех у забастовки будет громадный [6, с. 163, 167, 172].

Всеобщая забастовка на водном транспорте представляла смертельную угрозу для самодержавия в России. Парализовав сообщение на всех морях и реках, она могла привести к падению царского режима. Чтобы устранить угрозу 30 марта 1913 г. в Петербурге прошло Особое совещание с участием председателя Совета министров, министров юстиции, внутренних дел, торговли, заместителя морского министра, а также директора департамента полиции, одесских градоначальника и прокурора. Для срыва забастовки решили арестовать Адамовича. Капитанам судов было предписано, при появлении его на борту, схватить и привезти в Одессу. Владельцам пароходств, - создать свою военизированную охрану. Решено подыскать в Одессе плавучие помещения для массовых арестов на случай беспорядков [4, с. 55-56].

Из-за пристального внимания охранки к ЗЦ руководство профсоюза предполагало перенести его из Александрии в Европу, куда-то поближе к Балтике, где начали налаживаться связи. По этому вопросу Адамович намечал на 15 июня созыв совещания в Антверпене. Но не успели. После ареста Адамовича остатки СЧМ вместе с Антверпенским союзом русских моряков за границей и Дунайской группой воссоздали Центр организации в Антверпене под названием «Центральный союз профессиональных организаций судовых команд России». Но центр этот был слаб, и главным его достижением стал выпуск в сент. 1913 г. №14 «Моряка» [6, с. 184].

Так как Египет находился под колониальным управлением англичан, МИД России пришлось добиваться в Лондоне согласия на арест Заграничного Центра. Англичане дали согласие лишь потому, что русские дипломаты выставили лидеров ЗЦ уголовниками, и что русские революционеры оказывали дурное влияние на египтян. Еще в январе 1913 г. русский консул Смирнов докладывал: «Начальник здешней полиции говорит мне, что он поражен, с какой силой и быстротой распространяются в Египте анархистские учения» [5, с. 71]. В итоге, 24 апреля 1913 г. Адамович был арестован на выходе из порта [6, с. 182] и посажен в тюрьму Херди (Аль-Хадра), где с декабря уже сидел анархист Мирский, схваченный на агитации команды русского крейсера «Олег».

Вероятно, задержание Мирского ускорило арест Адамовича и ликвидацию ЗЦ, ведь в домашнем архиве анархиста была изъята переписка с СЧМ. Кроме того, частым гостем ЗЦ в Александрии был провокатор, - кочегар с «Княгини Ольги» Георгий Дорошенко [6, с. 114, 182], который, видимо, и помог установить слежку и взять Адамовича.

Для организации побега Адамовича его подруга Екатерина Триппе подключила местных анархистов. Один из них перевел обращение лидера СЧМ из тюрьмы и переслал в Лондон для главы МИД Великобритании Эдуарда Грея и публикаций в прессе [6, с. 190]. Согласно донесению консула Смирнова, собрание иностранных рабочих в поддержку Адамовича решило собрать толпу и отбить арестантов во время отправка. Также консулу были переданы угрозы, что в случае отправки арестантов в Россию, расправе подвергнутся ее консульские представители в Каире и Александрии [5, с. 75]. Побег лидера СЧМ оказался неудачным. Прыгая с тюремной стены, Адамович повредил ногу и был схвачен охраной. После этого каирская анархическая газета сообщила о неудачном побеге и избиении Адамовича с подачи русского консульства [6, с. 190].

Вследствие таких известий среди портовых рабочих-иностранцев вспыхнули волнения с шумными собраниями на берегу и угрозами в адрес русского консула, который из-за этого окружил консульство вооруженной охраной. Поднявшая шум анархическая газета распоряжением лорда Китченера была закрыта. А консул Смирнов написал донос на Триппе, как на «опасную анархистку, подготовляющую нападение на русское консульство и издающую в Александрии русскую анархическую газету «Моряк»» [6, с. 190-191].

После этих событий консульство поспешило отправить арестантов в Россию. Посадкой на пароход руководил командированный в Египет начальник Одесского сыскного отделения фон-Кюгельген. Начальник местной сыскной полиции со своей стороны блокировал порт. По иронии судьбы, увозили их на том же п/х «Николай II», с которого начались теракты анархистов в защиту «Регистрации». Во избежание штурма лайнера, его вывели на рейд и уже туда на катере доставляли арестантов. Триппе взяла лодку с помощником-анархистом и в отчаянии бросилась на перехват. Но ее догнала лодка с начальником полиции, который предупредил, что в случаи их приближения к пароходу, охрана будет стрелять. Екатерине пришлось остановить лодку поодаль и наблюдать, как с катера на борт уводят Адамовича и Мирского [6, с. 191, 195].

На борту «Николая II» на арестантов надели ручные кандалы, а в самой каюте посменно дежурила вооруженная охрана [6, с. 195]. На всем пути следования жандармы опасались быть отравленными, поэтому воду и пищу брали только из общих котлов судовой команды. На Босфоре охрана на пароходе была усилена целой ротой 50-го Белостокского полка. А в Черном море пароход встретили два эсминца и вели до Одессы [4, с. 58-59].

Между тем, письмо Адамовича перепечатала вся рабочая пресса Великобритании и далее, - по Европе. 80 английских профсоюзов и рабочих организаций приняли резолюции против ареста Адамовича [15, с. 93]. С протестами выступили рабочие Франции, Бельгии, Германии, Австрии. В Лондоне движение в его защиту приняло такие масштабы, что Рабочей партии пришлось в Нижней палате парламента предъявить запрос об этом правительству Великобритании. Используя случай с Адамовичем, рабочие депутаты также добились реформ колониального управления в Египте и расширения полномочий местных законодателей. Относительно же самих моряков, английская дипломатия надавила на МИД России, чтобы выданные эмигранты не попали под статьи смертной казни [6, с. 192-193]. Это спасло жизни руководителей профсоюза.

Следствие по делу СМЧ тянулось больше года. По данным конфискованного архива Заграничного Центра были арестованы сотни моряков, 70 из которых предстали на процессе октября 1914 г. в Одесской судебной палате. Резонанс от процесса не смогла заглушить даже начавшаяся Первая Мировая война. Его материалы печатала рабочая пресса по обе стороны фронта. Из-за давления Англии первые лица профсоюза получили достаточно мягкие сроки. Только Едиткина осудили на 10 лет каторжных работ, Лаврушин получил 4 года каторги, Адамович, Мирский и Яковлев – различные сроки ссылки на поселение [6, с. 204, 211].

* * *

Но и после разгрома СЧМ его тайные ячейки работали на флоте до самой революции 1917 г. Так будущий ликвидатор Учредительного собрания Анатолий Железняков в 1916 г. ходил кочегаром на судах Черноморского торгового флота и состоял в моряцкой организации анархистов [12, с. 180]. Другие из героев этой эпопеи делали революцию в Одессе. Александр Лаврушин в Январском восстании 1918 г. командовал отрядом моряков-анархистов РОПиТ «Черное знамя». Владимир Чернявский – один из лидеров анархистов и видный деятель Одесской советской республики (ОСР), председатель местного Союза моряков. Его помощник Махар Боцоев при эвакуации из Одессы в марте 1918 г. поспорил с наркомом труда ОСР Старостиным о вывезенных ценностях и застрелил его. Михаил Адамович особой роли уже не сыграл, но был комиссаром порта [11, с. 77].

-----------------------------------------------------------------------------

 1. № 129. Южно-русская группа анархистов-синдикалистов. К морякам и ко всем рабочим! прим.176 // Анархисты. Документы и материалы. т.1. 1883-1916 гг. М. 1998
2. Адамович М. На пути к «регистрации» // Материалы по истории профессионального движения в России. сб.3. М. 1925
3. Адамович М. На Черном море (Очерки прошлой борьбы). М. 1928
4. Адамович М. Черноморская «Регистрация» и «Заграничный центр» // Царский флот под красным стягом. М. 1931
5. Беляков В.В. Русский Египет. М. 2008
6. Волков Е.З. Среди моряков и речников торгового и военного флота (1906-1914 гг.). М.-Л. 1923
7. Ермаков В.Д. Анархистское движение в начале ХХ в. на окраинах Российской империи // Труды исторического факультета СПбГУ. 2010, №1
8. Мельников Р.М. Крейсер «Очаков». СПб. 2014
9. Новомирский Д. Анархическое движение в Одессе // Михаилу Бакунину. 1876-1926. Очерки по истории анархического движения в России. М. 1926
10. Регистрация моряков и рабочих порта // Профсоюзная жизнь № 4(91), 10 фев. 1922
11. Савченко В. Анархисты Одессы в эпоху революции и гражданской войны (1917-1920 гг.) // Юго-Запад. Одессика. Вып.3. Одесса. 2007
12. Савченко В. Діяльність анархістів-синдикалістів серед одеських моряків (1906-1913 рр.) // Краєзнавство. - К., 2013. -№2
13. Сухов А. Регистрация // Моряк № 87, 21.05.1921 г.
14. Сухов А. А. Одесский порт в 1906 г. (Воспоминания агитатора) // Кандальный звон. Одесса, 1926. № 5
15. Френкель М.Ю. Идейно-политические формы борьбы против колониализма в Африке в XIX – начале XX в. // Африка: проблемы истории. М. 1986
16. Шляхов О.Б. Робітничий рух у морському транспорті Азово-Чорноморського басейну на початку ХХ ст.. // Проблеми політичної історії України. в.4. Запоріжжя. 2009
17. Яковлев А. Борьба за «Регистрацию» (забастовка черноморских моряков зимой 1906 – 1907 гг.). М. 1929